Сейчас стали вспоминать 90-е

И я вспомню. В конце 80-х умер мой отец. От четвертого инфаркта, но не сразу, это обман, что от инфаркта умирают сразу: кто-то сразу, а кто-то, как мой отец, борется до конца. Умер от того, что тогда называли сердечной недостаточностью, после четырех месяцев после четвертого инфаркта. Но я не об этом.

Вот такой страшно больной он заставил себя дойти до нотариуса, чтобы написать завещание на вклад в сберегательной кассе. Так тогда назывался Сберегательный Банк. На мое имя. Десять тысяч рублей. Вам уже смешно? Он, умирая, сказал, что думает, что меня обеспечил...

Я не трогала этих денег. У меня какая-то, блин, протестантская этика: я не люблю тех денег, которые не заработала.

В начале девяностых я купила за восемь тысяч китайский пуховик. Ну чтоб уж совсем не пропали.

И если кто-то думает, что я как-то особенно люблю девяностые, think again. Мы, интеллигенция, их проебали, подписавшись под свердловским гауляйтером.

Я никогда не любила Ленина

особенно его фразу, что интеллигенция -- говно нации. Нет, мы -- мозги нации. Вот так вот.

И когда мы уезжаем, нация становится безмозглой.

Сказано

http://ninazino.livejournal.com/1319590.html?thread=36893606#t36893606

В метро заходит не женщина в бурке, а женщина в ошейнике.